— Нет, — ответил я. — Кто такой Незнамов?

— Он вам скажет. — И добавил со значением: — Что сам найдет нужным сказать.

Мы с Арвидом переглянулись. Я не удержался, присвистнул тихо.

— Теперь ясно? — мне все еще не был понятен тон майора Антонова: на полном серьезе или с легкой издевочкой?

— Более или менее.

— Тогда выполняйте. И побыстрее!

Мы кинулись к своим шинелям.

— Там, за бараком, стоит мой Циклоп. Садитесь и поезжайте — но только до переезда, дальше своим ходом.

— А вы? — я нацепил планшет.

— Пройдусь пешком. Иногда полезно…

Кучерил сам дядя Спиридон. Он уже был, очевидно, предупрежден Антоновым и, как только мы сели, ничего не спросив, тронул упитанного и игривого, не в пример остальным нашим конягам, жеребца.

Уже когда заворачивали за угол, я бросил взгляд назад.

Майор Антонов стоял на дороге с поднятой рукой, защищая глаза от заходящего и бившего ему прямо в глаза солнца. Что он нам приготовил — дельное или какую-нибудь каверзу?

Непонятный все-таки человек!

18.

Избушка на курьих ножках стояла, ничем не выделяясь, в ряду других, точно таких же древних избушек. Только число «15», не очень заметно намалеванное в углу калитки, помогло нам сориентироваться.

Никто нас не встретил ни в заснеженном дворе, ни в просторных сенях с узкими, вроде бойниц, прорезями окон и ларями вдоль стен, когда-то набитыми мукой и прочим добром, а теперь, разумеется, пустыми и лишь ненужно напоминавшими о сытой довоенной жизни. Мы потопали громче, чем требовалось, сапогами, сбивая налипший снег и оповещая таким образом невидимых хозяев о своем приходе.

— Входите, входите, — послышалось приглушенно из-за обитой войлоком двери.

Вошли. В лицо пахнуло уютным теплом. По чистому, недавно крашенному полу заклубился пар.

— Напустили вам холоду, — я быстро прихлопнул дверь.

— Еще натопим. Дровишки пока есть. Раздевайтесь и в комнату.

Мы, заправляя на ходу гимнастерки, последовали за хозяином, по-стариковски шлепавшим стоптанными тапочками.

В комнате горела сильная электролампа без абажура; внутренние ставни на окнах были закрыты и заложены перекладинами из широких железных полос.

— Ну, будем знакомы. — Хозяин повернул к нам скуластое лицо с хитровато-добродушными глазами. — Меня вам уже назвали, мне вас тоже, осталось только друг другу руки пожать.

Несмотря на пышущую жаром печь, он был в ватных брюках и меховом жилете.

— Простыл крепко, — перехватил мой взгляд. — Лечусь вот теплом — пар костей не ломит, а душу радует. Вы Ванаг? — спросил у Арвида. — Я знал одного Ванага, Ояра Ванага. Еще в гражданскую. Не родственник, случайно?

— Ванаг очень распространенная латышская фамилия, — суховато пояснил Арвид. — Такая, как в России, например, Петров.

— Ну, тот был особый Ванаг! Я таких хладнокровных смельчаков не встречал ни до него, ни после. Хотя среди чекистов храбрых людей немало.

Среди чекистов… Так, так…

Я раздумывал, спросить у него документы или нет. Конечно, это он, Незнамов, кто еще может быть? Но, с другой стороны, лишний раз проверить, с кем имеешь дело, тоже не мешает.

Он сам разрешил мои сомнения, потребовав наши удостоверения и предъявив свое.

— Что, в порядке? — он весело смотрел, как я изучаю книжечку в красном переплете.

— Так точно, товарищ полковник! — я почтительно вернул удостоверение.

— Глеб Максимович, — он предостерегающе поднял палец, — только Глеб Максимович, никак иначе… А теперь, пожалуй, к делу поближе.

Он присел к покрытому льняной скатертью столу, предложил и нам сесть. Начал, поглядывая то на меня, то на Арвида:

— Я прислан сюда из Москвы, возглавляю оперативную группу. Дело, которое мы ведем, связано с цехом «Б» — о нем вы, конечно, осведомлены…

Мы услышали интереснейшие вещи, о которых, не знаю, как Арвид, но я прежде лишь читал в книгах или видел в кино.

С некоторых пор из разрозненных агентурных данных, полученных из-за линии фронта, стало известно, что в наш город с его крупными оборонными предприятиями заброшен и прижился, себя никак не проявляя, вражеский агент. Никакой активности, никаких попыток вербовки, шпионажа, диверсионной деятельности — одно только выжидание. Так сказать, консерв, мина замедленного действия, которая неизвестно когда и неизвестно где взорвется. Лишь с организацией цеха «Б» стали проявляться некоторые признаки активности. И то косвенные, не со стороны самого законсервированного агента.

Не так давно была перехвачена шифрованная радиограмма, поданная за несколько сот километров от нас — из города Энска или ближайших его окрестностей; точно установить не смогли. Радиограмму удалось расшифровать. «Был у Дяди. Там все готово для концерта. Барабанщик тоже готов, ждет приглашения от Дяди». И все. Предназначалась же радиограмма для промежуточной станции, которая, в свою очередь, должна была передать ее дальше, за линию фронта.

Возникло обоснованное предположение, что Дядя и есть мина замедленного действия, заброшенная в наш город.

— Вот пока все, чем мы располагаем из области фактов, — закончил Глеб Максимович. — Остальное из области фантазии и домыслов. Вопросы есть?

Начал я:

— А кто такой Дядя — вы знаете?

— Нет. Но какие-то кончики, которые еще неизвестно куда приведут, держим в руках. Между прочим, некоторые из этих концов дали нам… Ну, кто?

Оба мы промолчали. Арвид — по своему обыкновению, я… Не вскакивать же, в самом деле, не вопить радостно, прихлопывая в ладоши: знаем, знаем, мы — кто еще!

Я только сказал сдержанно:

— Странно! Авария, убийство… Вроде обычное уголовное дело.

— Да, мы тоже так посчитали вначале. — Глеб Максимович вдруг встал, потянулся, держась рукой за поясницу. — Опять заломила, вражина! Буду лучше стоять, не обращайте внимания, так легче ее одолеть… А потом, на суде, я заподозрил подставку — адвокат, молодец, меня убедил, и вас тоже, я ведь видел. А теперь, когда вскрылось с повешенным да с телеграммами, тут уж придется заняться вплотную…

Значит, вся моя, да и Арвида тоже, работа была под его наблюдением. А сейчас нам спасибо — и отваливайте в сторонку?

Нет, не может быть! Антонов ведь ясно сказал, что мы будем временно работать под его руководством…

На всякий пожарный случай я закинул удочку:

— Мавр сделал свое дело, мавр может уйти?

— Мавр еще свое дело не сделал, — улыбнулся он, ясно давая понять, что он не мою приманку заглатывает, а говорит по своей охоте, — у мавра еще будет дел по горло. Разве вас не предупредили?

Тут заговорил все время молчавший Арвид:

— Не напорю ли я? У вас тонкая работа, мне незнакома.

— Ничего особенного не потребуется. — Глеб Максимович доброжелательно смотрел на Арвида. Скромность понравилась или все своего знакомого, отчаянно храброго Ванага вспоминал? — Будете продолжать начатое дело, а мы — ориентировать в нужном направлении.

— Видимо, у вас тоже не хватает работников.

Глеб Максимович круто, всем корпусом повернулся ко мне.

— И это, — признал он. — Но не только. Вот мы Дядю выслеживаем, а он, думаете, бездействует? Ему, думаете, не интересно, почему полковник здесь из Москвы, старый полковник с еще более старым радикулитом? И в чем-то Дядя в преимуществе. Мы-то его не знаем, а он нас, возможно, уже засек. А вот у вас опять же перед ним преимущество. Кто вы такие? Рядовые оперативники, работники угрозыска, вот кто. Вам сам бог велел убийства раскапывать, а Дяде как раз и нужно те оба случая в обычную уголовщину повернуть. Пока ими занимается угрозыск — Дядя спокоен, угрозыск ему не опасен. И пусть себе дальше так думает. Вот почему я вас сюда, в хатенку эту пригласил. И принимаю вас не при всей парадной форме. Не при орденах и медалях, а при жилете, который мне старуха перед отъездом у какой-то своей знакомой раздобыла. И впредь так будет, пока Дядя гуляет на свободе. Здесь и будем с вами встречаться, а то и подальше, за городом, чтобы Дядя нашей связи не нащупал.